Игорь ГУБЕРМАН: «Всем рожденным в СССР с детских лет внушали, что «единица — вздор, единица — ноль, голос единицы тоньше писка», но в случае с Дмитрием Гордоном отлаженная система дала сбой, и на выходе общество нелояльного индивидуума получило, склонного отдельно от других думать и чувствовать, только на себя полагаться»

Признаюсь, за сочинение этих размышлизмов я с большим сомнением взялся. Предисловий в жизни не писал и не уверен, что в 80 лет начинать стоит, кроме того, «гарики» мои, даже самые едкие, ни обид, ни конфликтов никогда не вызывали — окружающие только за форму, но не за содержание меня критикуют, а как в душе автора этой книги «непричесанное» слово мое отзовется, еще вопрос, хотя главная причина все-таки в другом... От меня рассуждений о политике ждут, но то, что в Украине сегодня происходит, не политика: это война, бандитизм, и слова в такой ситуации блекнут. Ужасно, что гибнут люди, что два близких народа, как минимум, на не­сколько поколений рассорены. Хочется верить, что надежды, с которыми граждане Украины на Майдан вы­ходили, сбудутся, я за вашу страну очень болею, а с другой стороны, страшно, что ничего у нее может не получиться.

Прошлой осенью с твор­чес­кими встречами я всю Ук­ра­ину проехал — в Днепропетровске, Харькове, Одессе и Киеве был... Говорили о вечных темах и ценнос­тях, а в воз­духе буквально один вопрос витал: когда же это безумие закончится? Увы, я не Кассандра и не Нострадамус...

Вижу ли свет в конце тоннеля? Если честно, нет, потому что какую-то личность обвинять, которая во главе государства стоит (фамилии называть не будем, да?), не­пра­вильно, а широкие массы вообще к простым решениям склонны, и этому вроде объяснение найдено: любая, мол, сложная проблема мыслить заставляет, а всякая мысль — лишняя боль. Отсюда повальное тяготение к бес­проблемности, бездумию, которое политики-популисты виртуозно использовать научились, но, может, для того такие книжки, как Дмитрием Гордоном представленная, и нужны, чтобы сознание общества изнутри изменять, постепенно...

Мне кажется, читателя этот увесистый том интервью найдет, потому что в нем очень живо очень живые люди об­щаются, а вообще, искусство интервьюера в том состоит, чтобы задать вопрос и скрыться, разговор интересным будет, если собеседники яркие, неординарные, и Дмитрий, по-моему, со вкусом и пониманием их выбирает.

Кстати, задушевные беседы тет-а-тет, невероятно ны­не в масс-медиа популярные, в советское время в печати и на телевидении не в чести были, и понятно почему — это официальной идеологии противоречило. Всем рожденным в СССР с детских лет внушали, что «единица — вздор, единица — ноль, голос единицы тоньше писка», а впрочем, в школе нам великое множество глупостей и под­лостей впаривали — эта лишь одна из них. Тем не менее я за­мечательным учеником был — с удовольствием занимался, школу с медалью окончил. Настоящим советским человеком рос и прозревать намного-намного позже начал — благодаря замечательным людям, с которыми свела судьба.

Дмитрий Гордон к другому принадлежит поколению, но результат воспитания примерно таким же оказался: отлаженная система в очередной раз дала сбой, и на выхо­де общество нелояльного индивидуума получило, склонного отдельно от других думать и чувствовать, только на себя полага­ть­ся. Дмитрий, насколько я могу судить, едва ли не с ученической скамьи человеческий, а потом и журналистский интерес не к коллективу испытывал, не к бри­гаде, не к взводу, как следовало бы, а к личности — яркой, неординарной, с острым и парадоксальным мышлением, способной самостоятельно решения принимать и ответст­­венность за них нести.

Я с сочувствием к умникам отношусь, которые о преимуществах славянского коллективизма перед западным индивидуализмом сегодня вещают, об историческом противостоянии евро-азиатского «мы» эгоистичному атлантическому «я». Все это, уверяю вас, абсолютная херня, придуманная, чтобы диссертации и статьи писать, различные должности в университетах занимать и глупости продолжать говорить, но при этом в уме держать надо, что некий восточный коллективизм существовал — уходящий корнями в древность, насильственно насаждаемый. Не дай, Господи, снова к нему прийти! — и такие книги, как эта... нет, не гарантию дают, но надежду.

Мне кажется, Дмитрий Гордон — настоящий журналист: слишком острые или чересчур интимные вопросы он не задает, но к концу интервью оказывается, что ты выложился весь, без остатка.

Мы две большие беседы с перерывом в 10 лет записали, а крайняя в том числе и моей наглостью мне запомнилась: полушутя-полусерьезно я Дмитрия упрекнул, что он плохо к интервью подготовился, и, к его чести, эта фраза в окончательном тексте осталась. Ну, еще кофе был вкусный...

В творческом плане мы с ним в противоположных направлениях двигались: я — от толстых научно-популярных книг к «гарикам», он — от заметок на страничку к многосериальным интервью. Не знаю, чем тяготение к тем или другим жанрам вызвано, — очевидно, здесь и желудок, и органы внутренней секреции, и сердце, и ум, и нервы, и ситуация вокруг завязаны... По­вторяю: копаться в чужих выборах я не склонен, но, как показало время, поставив на интервью — жанр, которому Гордон уже более 30 лет не изменяет, — он некий исторический тренд, запрос времени угадал.

О чем я хотел бы Дмитрию при новой встрече сказать? Наверное, предостеречь: он дважды был в Киевсовет избран, и, судя по тому, что некоторые из его коллег тоже де­путатами стали, это сейчас в Украине скорее норма, чем исключение. Понимаю, почему журналисты от слов к делу перейти захотели, и отчет себе отдаю, почему украинцы за них проголосовали, — у политиков скамейка запасных слишком короткая, они дис­кредитированы, а пишущие и снимающие люди, как в перестройку, лидерами общест­венного мнения снова становятся. Мне кажется, если честные журналисты во власть приходят, это совершенно замечательно, но всякая власть развращает и растлевает, и те, кто попадают в нее, увы, быстро скурвливаются. Потому за этих ребят я беспокоюсь, и, надеюсь, они такими же порядочными, какими были, останутся... Если были...

Напоследок, кажется, автору этой книги пожелать что-то положено? Что ж, ума у него достаточно, профессионализма хватает, поэтому сил, энергии, честности — это очень важно!.. Ну и интересных собеседников, разумеется, — найти их в наше время не так-то легко.